Об аппелласьонах РФ


Винное законодательство: грядут перемены…

В то время как в Госдуме грядет обсуждение Техрегламента на вино, в профессиональных кругах продолжаются споры о плюсах и минусах двух основных проектов Регламента. Коммерческие директоры виноторговых компаний снова и снова задают себе риторический вопрос: «А что дальше? Что мы от этого выиграем, если регламент будет принят?» Ведь налогообложение отрасли не меняется, а забот прибавится: всем клиентам рассказать, в чем смысл пресловутых «географических наименований». Менеджеры задумчиво верстают новые презентации для оптовых компаний, где пытаются объяснить кратко и четко, почему привычное «столовое» вино вдруг станет «географическим», и что он (клиент) от этого в перспективе приобретет.

А что же обычный потребитель? Он, в большинстве случаев, в неведении. Ведь широких общественных обсуждений насущных, казалось бы, вопросов нет, разве что в Южном Федеральном Округе, где люди традиционно интересуются вином, по телевидению периодически выходят сюжеты о будущих нововведениях. И если уж в профессиональной среде не все воспринимают эти изменения однозначно позитивно, встречается и скепсис, то рядовой продвинутый потребитель, впервые прочитав на этикетке какого-нибудь российского вина слова «географическое наименование», спросит: а зачем это МНЕ?

Вино в мире: "заграница" нам поможет?

Прежде чем ответить на вопрос «Зачем?» посмотрим на опыт других стран в расстановке вин по рангам и сословиям. Старый Свет в лице основных игроков винной индустрии – Франции, Италии, Испании – уже почти век придерживается трехчастной системы. Строго говоря, без нюансов, пирамида вин строится так. Сначала идет столовое вино – абсолютно анонимная категория, скрывающая от потребителя место выращивания винограда, сорта, год урожая. К этому вину закон предъявляет минимальные требования о безопасности и соответствии продукта понятию «вино» (чего нельзя сказать о России, где термин «столовое» может трактоваться очень широко, согласно ГОСТ 52523-2006!). Понятно, что это самое дешевое вино. Это обстоятельство, кстати, делает успешным европейские столовые вина на российском рынке: и дешево, и Франция! Многочисленные столовые «бароны» и «герцоги» неплохо себя чувствуют в наших магазинах.

После столовых вин в европейских классификациях следует группа местных, или географических вин, довольно многочисленная. В ней уже указывается относительно крупный регион (область, провинция), где был выращен виноград и сделано вино, также могут быть сведения о годе и сортовом составе.

И на вершине пирамиды стоят «вина контролируемых наименований», которые неотделимы от понятия аппелласьонов – четко очерченных относительно небольших географических зон – для каждого из которых прописаны строгие нормы производства. При этом границы зон зависят не от административного деления, а от почвенно-климатических отличий одной зоны от другой. Какие сорта можно выращивать в этой зоне, где кончаются ее границы, вино какого типа и по каким технологиям можно там делать, и, наконец, иногда даже плотность посадки саженцев, методы орошения, допустимая урожайность – все это контролирует закон для вин высшей категории. Кроме того, «контролируемый» статус не напрасно так называется: он не выдается производителям раз и навсегда, его нужно год от года подтверждать продуктом высокого качества и соответствующего стиля.

А как поступил Новый Свет? Пошел ли он по пути Европы? Не совсем. Аналоги европейских систем там вроде бы есть, но они гораздо более либеральные и менее сложные. Так, в ЮАР есть категория Wine of Origin, которая удостоверяет только место выращивания винограда. В Австралии и Новой Зеландии эти вина называются иначе – Certified Appellation Wines, но суть от этого не меняется. Закон регламентирует лишь регион, и то гарантирует соответствие заявленному только на 85%. То же относится и к сортам, и к году урожая, если они указаны на этикетке. По сути, Новый Свет решил сделать свою пирамиду двучастной, то есть остановиться на «местных» винах (по европейским меркам) и не вводить «контролируемые наименования», аналогичные европейским. Страны относительно молодого виноделия дают производителю почти полную свободу.

Российская система вин: "ново-старый свет"

Теперь вернемся к очевидному вроде бы вопросу – зачем вводить подобную иерархию вин в России? Первая причина – гарантии для потребителя. Закон будет защищать его от анонимного продукта из «ниоткуда» и гарантировать определенный уровень качества, потому что минимальная гарантированная планка качества (даже по объективным физико-химическим параметрам) для географических вин выше, чем для столовых. Хотя любой производитель может ДОБРОВОЛЬНО делать продукт, который намного превышает заданный законом уровень потребительских свойств, но опускаться ниже планки – запрещено! То есть и столовое вино может быть приличным, но без гарантий, как повезет. А вот "географическое" априори должно быть на ступеньку выше.

Кроме качества, опытный потребитель будет вправе ожидать от вина из того или иного региона России определенных органолептических свойств, типологии, которая ему – потребителю – нравится. В конце концов, если эта система объективна, кроме гарантий более высокого стандарта по сравнению с теми же столовыми винами, она облегчает выбор. Известный винный критик Роберт Джозеф отлично заметил, что нет более хаотичного рынка, чем винный. Потребителю буквально не на что опереться: нет понятных критериев, чтобы классифицировать товар и сделать свой выбор. Вернее, эти критерии существуют, но они слишком запутанны, не очевидны и понятны только профессионалу. Так что если зонирование виноделия сделать объективным и простым – это шаг навстречу прозрачности выбора.

Вторая причина – менее очевидна. Имиджевая. Если у России есть амбиции делать вино, и не только для внутреннего рынка, то ей надо вступить в «клуб», принять правила игры. Нельзя прийти на светский прием в джинсах и цветной майке – не поймут. В каждом сообществе есть негласные правила. Правила винного мира говорят: ранжирование вин по классам и категориям, привязка их к территориям – это благо. Проверено старейшинами клуба. Принимаете правило? – Мы с вами поговорим и подумаем, чего вы стоите. Не принимаете? – До свидания.

Россия встает перед необходимостью (собственными амбициями) вступать в мировое винное сообщество. Какую же модель ей принять – строгую европейскую или либеральную новосветскую? Вероятно, нашим реалиям ближе последняя. И причин тому несколько. Во-первых, мы только начинаем делать свои качественные вина, или, верней, возобновляем на системной основе после длительного перерыва, длившегося с голицынской эпохи. В Европе необходимость строгой системы люди вынашивали десятилетиями, они пришли к ней, как мужчина приходит к необходимости уметь элегантно завязывать галстук, подбирать цвет рубашки к костюму и знать правильную длину брюк. Но представьте картину, когда веселые родители надевают костюм и галстук на пятилетнего пацана. Ему в этом тесно, неудобно, и выглядит он смешно. В его возрасте гораздо уместнее штаны на лямках – они не стесняют движения. То есть для принятия строгой системы должна созреть историческая необходимость, когда не принять ее невозможно. А если просто скопировать ее – она не будет выполнять возложенные задачи, и будет искусственной. Таким образом, сложность системы контроля должна соответствовать сложности и развитию самой отрасли.

Во-вторых, сложная, многоступенчатая система контроля создаст слишком тугой ошейник и ограничит свободу экспериментов – с сортами, приемами выращивания, технологиями винификации, границами зон. Продолжая аналогию с взрослыми и детьми: взрослый человек знает, умеет ли он рисовать, или петь, или играть в шахматы. Но чтобы это понять, в детстве он должен был попробовать все. Также и с молодым виноделием – еще не настало время фиксации точных границ, разрешенных сортов и методов для каждого аппелласьона, так как все это покажет только длительная практика, успехи и неудачи.

И, в-третьих, Россия в принципе не обладает такими уж обширными землями для виноделия, чтобы создавать классификацию, подобную испанской или французской.

С другой стороны, менталитет российского бизнеса, диктующий подчас неуважение к потребителю, низкую культуру производства и игнорирование долгосрочного формирования репутации, убеждает в пользу того, что ограничения все же должны быть. Вдобавок, особенность исторической ситуации – массовое присутствие суррогатного вина, «псевдовина» на рынке. Значит, оптимальна золотая середина: система не столь разветвленная и многоэтажная, как в Европе, и не столь попустительская, как в некоторых странах Нового Света. На первом этапе, как мне кажется, будет достаточно жесткого разграничения «столовой» и «географической» категорий. И если первая будет давать шанс на выживание почти всем производствам, кроме откровенного фальсификата, то вторая категория будет активно заниматься компаниями, находящимися в авангарде российского виноделия. Просто в «географическую» категорию могут входить как макрорегионы, так и субрегионы более мелкого масштаба с вполне определенными почвенно-климатическими характеристиками.

Если же сразу будут созданы и «контролируемые наименования» - что ж, это будет интересно, энтузиасты встретят восторженно. Ведь в России уже есть несколько хозяйств, готовых к соблюдению заданных норм и ожидающих "контролируемую" категорию как благо.

"Аппелласьоны" – где, какие, сколько?

Сколько же можно выделить регионов, или зон российского виноделия? (Кстати, сам термин – предмет отдельного обсуждения). Из скорого принятия Техрегламента логично вытекает неизбежность и необходимость создания официального, утвержденного списка регионов с их описанием. Потому что в противном случае каждый производитель будет по-своему называть свою географическую зону, трактовать ее границы, что приведет к полному хаосу в создании любителей вина и отторжению подобной системы.

Обратимся к литературе, чтобы понять, насколько все готово для создания списка регионов. И здесь мы обнаружим, что системного зонирования практически до сих пор не создано. Если мы заглянем в дорогое подарочное издание об истории российского виноделия, изданное во Всероссийском Научно-исследовательском Институте пивоваренной, безалкогольной и винодельческой промышленности, то найдем описание административных областей и их экономических показателей в отдельные годы, но отнюдь не описание терруаров. «Атлас Мира», вышедший из-под пера Хью Джонсона и Дженсис Робинсон, выделяет на карте лишь три пятна: Долина Дона (называется в Атласе "Rostov"), Кубанское Причерноморье (ошибочно названа «Temriuk»), протянувшееся от Анапы на западе до Майкопа на востоке, и Прикаспийскую зону в Дагестане, вытянутую с севера на юг вдоль побережья Каспия от Махачкалы до Дербента. Описание также немногословно и вмещается в один короткий абзац, в котором называется Краснодарский край как лидер, далее Ростовский регион. Завершают список перечисленные через запятую Ставрополь, Чечня, Дагестан, в которых в основном делают бренди. Другие источники дают аналогичную картину.

Итак, можно выделить всего несколько основных макрорегионов, относительно отделенных друг от друга: Дон, Кубань, Ставрополье, долина Терека и прикаспийские территории в Дагестане.

Если идти глубже, то станет очевидно, что наиболее полную на сегодняшний день классификацию и системное описание зон виноградарства с рекомендациями определенных типов вин для производства в том или ином месте предлагает только Северо-Кавказский Зональный Институт, и в частности, работы Н. Р. Толокова. Так, в долине Дона можно выделить 2 региона: Дон, Задонье. В Кубанском Причерноморье автор выделяет 5 субзон: Таманский полуостров – на засушливой равнине с песчаными почвами, Анапа – с субтропическим и континентальным климатом в основном на равнине, Новороссийск с мягким приморским климатом на низких горах, Крымск – с умеренно-мягким климатом на предгорьях, Геленджик – с горно-морским, но не слишком влажным климатом с хорошим потенциалом для сладких вин. Расположены они вплотную друг к другу, но каждому из них свойственны свой особый климат, почвы, рельеф местности. Отдаленный субрегион в Краснодарском крае – долина реки Кубань, недалеко от Армавира и Новокубанска, где делают замечательный бренди. Долина реки с трех сторон огорожена возвышенностями, и относительно открыта проникновению воздушных потоков с севера.

В Ставрополье основными зонами виноделия являются засушливая долина реки Кума и Пятигорье – предгорья с возрастанием высот на юго-западе. На востоке между Черным и Каспийским морями, ближе к Каспию, находятся субзона Долина Терека, расположенная вдоль реки, в предгорьях и приречных низменностях. Зона протянулась от города Терек до Кизляра, который уже расположен практически в дельтообразном устье реки, в засушливой низменности с континентальным климатом. Самым восточным российским «аппелласьоном» на данный момент является Дербент – расположенный у побережья район с горными каменистыми склонами.

Заглянем в будущее..

Не будем здесь перечислять все типы почв и сортов, так как уже дали ссылку на первоисточник. Интересно вот что: большинство автохтонных, экзотических сортов происходят из долины Дона и долины Терека. Например, Цимлянский черный, Пухляковский, Косоротовский, Сибирьковый – родом с Дона; Терский алый, Терский черный, Нарма – с Терека.

Кубань же (и в меньшей степени Ставрополье) – торжество множества известных международных сортов с добавлениями грузинских Саперави и Ркацители. Сегодня на долину Терека надежд мало из-за угрожающей отсталости экономик Северо-кавказских республик, социальной нестабильности региона и большой доли исламского населения, не склонного к виноделию по понятным причинам. Поэтому пока остается только упоминать эти места как памятник истории виноградарства, этакую «музейную» экзотику. Конечно, бренди из Кизляра до сих пор не сдает позиции, но производств такого уровня там больше нет, а по единичным производствам невозможно судить обо всем регионе.

Поэтому кажется вероятным, что в ближайшие годы регионы Кубани будут удивлять нас растущим качеством и количеством вин международного, «новосветского» стиля с удачным эпизодическим вплетением донских и грузинских сортов, в то время как Дон будет развиваться как "изюминка" русского стиля. На наибольший успех там могут рассчитывать вина с высокого правого берега реки, закрывающего виноградник от северных воздушных масс.

Хотя не исключены успешные эксперименты, противоречащие общим тенденциям – смельчаки, идущие против течения находятся в любом уголке винного мира, и иногда они задают новый вектор.

Итак, до конца географические критерии не разработаны, но первые наметки, как видим, уже есть. А что с названиями? Не всегда существующие названия способствуют успешному продвижению вин. Пример тому – Крымский район, который у многих покупателей ассоциируется с Крымом. У названия должна быть интуитивная понятность и благозвучность – тогда его рыночные перспективы более радужные.

Регион, шириной до 50 км вглубь материка от побережья Черного моря, северная оконечность которого располагается на самом начале Большого Кавказского Хребта (где кончается прианапская равнина), а южная граница проходит примерно на широте Новороссийска, до перевала, имеет большой потенциал. Там скудные каменистые почвы, перепад высот, близость моря, контраст ночных и дневных температур. В нем расположены многие хозяйства – Абрау-Дюрсо, Мысхако, Саук-Дере, Шато ле Гран Восток, Левкадия, Гай-Кодзор. И думается, что их количество будет только возрастать. Весь этот регион компания Шато ле Гран Восток предлагает назвать «Черноморским Предгорьем России», демонстрируя на собственном примере готовность внедрять новые реалии. Теперь эти слова отражены на этикетках вин компании. Такое наименование куда точнее локализует регион в сознании покупателя по осям север-юг, запад-восток, чем, к примеру, «Крымск».

В качестве итога

Ранжирование вин по классам, а вместе с ним и официально установленные зоны виноделия нужны, в силу как рыночных, так и «культурно-имиджевых» причин. Однако это ранжирование и связанные с ним «нормы» для каждого ранга не должны быть слишком строгими, как в странах Старого Света. Для нашего молодого виноделия больше подходит синтез новосветской и европейской моделей. В большом масштабе выделяют 4-5 основных зон, наиболее крупным и многообещающим из которых сегодня является Краснодарский край, а также Дон. В целом первый – оплот международных сортов и ассамбляжей, второй тяготеет к автохтонным русским сортам. Каждый из макрорегионов можно разделить на несколько субрегионов, обладающих неповторимыми природными особенностями. Кроме описания зон, актуален вопрос установления их названий. Основные критерии – интуитивная понятность и благозвучие. Пример этого подхода – «Черноморское Предгорье России», которое может объединить множество хозяйств.

Но как бы ни назывались географические регионы – главное, чтобы любое вино стало «честным» продуктом брожения свежего винограда, а выбор вина на полке стал объективнее и прозрачнее. В конечном итоге потребитель должен оказаться в выигрыше, и только такая игра стоит свеч.

Алексей Померанцев

Обсудить: | Поделиться: